Как приятно щелкает клавиатура. Кажется, я уже почти забыл как это, вот сидеть перед монитором и позволять пальцам скакать по этим тугим клавишам. Иногда даже кажется, что в пощелкивании слышится характерный стук сердца... Не знаю, по крайней мере этот хаотичный звук успокаивает меня, как когда-то успокаивал тихий, чуть властный голос моего уже покойного старшего брата, рассказывающий мне на ночь добрую сказку.
Честно говоря, я даже не знаю, как жить дальше. Как можно будет ходить по этим комнатам, где больше он не выпивает вечерами и где больше не гремит телевизор...
Все, что я пока могу, это сидеть перед монитором и слушать щелканье клавиатуры.
Раньше я думал, если он передет, хотя бы обратно к родителям, я буду более счастлив, я буду наконец свободен. Но как только я потерял его, своего единственного старшего брата, как только понял, стоя на похоронах под мелким накрапывающим дождиком, что больше никогда-никогда не увижу его покрытые щетиной щеки, его зеленые глаза, я почувствовал себя так, словно только что потерял руку. Или ногу. А может, сразу все.
Ведь, не смотря на все наши недомолвки, на наше цапанье, на наши редкие, но болезненные драки, я любил его. И он меня любил...
Потому что мы братья.
Поэтому сейчас мне больше нечего делать в этом внезапно пустом доме, в этих тихих комнатах, где больше он никогда не появится. Я уезжаю, последний раз сидя перед монитором нашего общего ноутбука и обманывая себя иллюзией стука чужого сердца...
Как будто бы щелканье клавиш смогут заменить мне присутствие моего старшего брата.