и еще несколько...
…
Утром, когда солнце едва-едва подняло свое пушистое личико, Вакаба ворвалась в нашу комнату. По ее темным кучерявым волосам струились синие ленты, глаза сверкали как молодые и свежие скорлупки каштана.
- Мальчики, подъем!!! – закричала она с порога, распахивая створки окна. Тсузуки недовольно заворочался, закутывая меня и себя в теплое одеяло, скрывая глаза от лучиков утреннего неба. Мне пришлось его расталкивать и насильно разжимать пальцы на моей пижаме. Фух, наконец-то я слез на пол, пальцами откидывая волосы с лица.
- Вакаба, что случилось? – зевнул мой напарник, с сонным видом оглядывая наши фигуры. Я выскочил за дверь ванной, чтобы причесаться и почистить зубы. И уже оттуда донесся звонкий голос нашей общей красавицы:
- Шеф просил поторопиться и выехать сейчас же в прелестное местечко за городом. Одевайтесь, мы едем на машине Татсуми.
Удивляться, что у нашего эконома еще и машина есть, сил с утра не хватало. Мы выскочили на улицу, запихались в БМБ, и поехали. На вопрос, почему бы нам просто не переместиться, меня пожурил синеглазый шинигами:
- Хисока, мальчик, подумай. Мы живем сейчас в людском мире без поддержки сверху. Как ты думаешь, нас очень легко вычислить, если мы будем пользоваться нашими силами? – Татсуми ловко повернул руль, сворачивая на проселочную дорогу. Я заткнулся и закрыл глаза, облокачиваясь на Тсузуки. Он обнял меня, так что я почти лежал у него на коленях. Ватари сидел впереди, около нашего эконома, подправляя волосы в зеркало заднего вида. Татсуми чуть скривил губы в улыбке, но промолчал.
Ехали мы довольно долго, я успел заснуть под легкое пение Вакабы. Мой напарник согревал мою спину, глаза отказывались открываться… Эта машина просто чудо!! Так ловко объезжать лужи, не трястись на проселочных дорогах. Мы подъехали к какому-то дачному особнячку, отделанному в старом японском стиле. На пороге нас встретили мужчины в легких кимоно, подпоясанных узким поясом.
Дом казался подозрительно знакомым. Я помню его запах, хотя уверен, что не был здесь раньше… Татсуми что-то коротко шепнул Ватари, и тот увел за собой Тсузуки. Я пошел за экономом.
- Хисока, иди сюда, - он приоткрыл тяжелую дверь, загораживая мне обзор спиной. Я подошел, чувствуя, как сохнет во рту. Неприятное ощущение, будто должно произойти что-то нехорошее.
Но за дверью оказался лишь большой белый стол и высокие стулья со спинкой. И никого.
- Садись, скоро он подойдет, - улыбнулся Татсуми, закрывая за собой дверь. Я остался в одиночестве…
Комната казалась неимоверно большой и чисто белой, будто мы снова там, среди распускающихся сакур. Смотреть на нее было больно, глаза слезились, поэтому я просто уставился на свои руки, удивляясь, что они до сих пор так хорошо выглядят. На мой взгляд они должны быть в порезах, от острой бумаги, от вечных прикосновений к предметам, по которым я определял, где находится той или иной человек, по его остаткам мыслей. Люди для меня – открытая книга, но я не люблю их читать. Это приносит страдание, а потом вносит и ненависть к себе. К миру. К жизни.
Я очнулся оттого, что на плечо опустилась тяжелая ладонь. Обернувшись, я увидел незнакомого светлого мужчину, примерно одного возраста с Татсуми. Он сел рядом на стул, положив подбородок на сомкнутые пальцы.
- Извините, - мне пришлось заговорить первым, потому как молчание затягивалось, а я не мог испытать этот пристальный взгляд темных глаз. Даже не берусь описать их цвет, это не реально. Он еще раз оглядел меня, и тихо произнес:
- Мое имя Страх, - я услышал его низкий голос эхом в моих мыслях. Он тоже эмпат? Или просто телепат? – Нет, бери выше. Я один из Проводников. Тех, кто связывает мир смертных и духов. Ваши и наши миры.
- Я тоже мертвый, - возразил я, сухо облизывая губы. Я слышал его голос в голове, а он даже не разжимал губ. Но в тоже время я не уловил ни одной эмоции, ни одной лишней мысли. Он говорил только то, что хотел говорить. И было страшно, потому как ни один из шинигами так не может. Или ты позволяешь читать себя, пряча лишь некоторую часть сознания, или ничего… А он же говорил со мной так, будто для него мысленная речь была как для нас обычная. Только слова, без сопровождения оттенков настроения и чувств. Пустота. Лишь тихий голос в сознании. Это страшно.
- Нет. Ты всего лишь шинигами. Смертный с бесконечной продолжительностью тела. До тех пор, пока не устанет душа, - он потрогал свой острый нос указательным пальцем. А потом вдруг комната поменялась. Она стала деревянной, а я сидел на удобном диване рядом с ним… Ужас сковал мои движения, когда я взглянул в его лицо. Он был похож на Мураки. Платиновые волосы, белоснежная одежда, насмешливый изгиб тонких губ, алые серьги-звездочки, светлые серые глаза. Он наклонился ко мне, проводя рукой по волосам, и усаживая к себе на колени. Я не мог пошевелиться.
- Это твой Страх, - тихий спокойный голос отдался среди бушующих мыслей. Я моргнул, и вновь оказался на стуле с высокой спинкой, а рядом сидел тот незнакомец, и все еще продолжал смотреть на меня темными глазами. В тот момент, я сравнил их с плодородной землей, а в следующий миг они были похожи на блестящую смоль. Его глаза менялись с каждой моей мыслью.
- И какой смысл моей встречи с вами? – спросил я, чувствуя как холодеет в груди. Он слегка улыбнулся, но эта улыбка не растворилась во взгляде. Он оставался таким же равнодушным, как и несколько минут назад.
- Ты должен разобраться в своих мыслях, перед встречей с твоим Страхом. Не со мной, - добавил он, целуя длинную прядь пепельных волос. Мне показалось, или в начале разговора они были золотистыми? – Иначе ты потеряешь себя. Или еще хуже, свою цель. Ради чего ты живешь?
Я хотел ответить, ради мести, но его темные глаза меня остановили. А ведь правда. Ради чего я продолжаю работать со своими напарниками? Ради чего охочусь на платинового красавца? ... То что было, уже не исправишь, месть дела не решит. Зачем же я здесь?
Поток нескончаемых мыслей застал меня уже в деревянном коридоре. Навстречу вырвался Тсузуки, вопя, что там, на самой большой кухне в мире, есть ТАКИЕ вкусные пирожки с яблочной и вишневой начинками, что я просто обязан их попробовать…
…
Я хочу!!!
Почему?.. Эй, если я что-то непонятно пишу, вы мне говорите.. Я ж увлекаюсь..