Ну... лично мне Лена жалко. А что правдоподобнее... ну, в жизни много случайностей.
Например, непобедимый Таргус, был такой герой, которого из-за не могли захватить город, умер, подавившись чаем.

Расплатившись с радостными девушками, Хао приобнял разгневанного Лена за талию и вышел на улицу. Тао возмущенно зашипел, но вырваться из крепких объятий огненного шамана было не так уж и просто. К тому же не стоило забывать, что они находились среди людей.
- Лени, куда пойдем, милая? – ласково пропел старший Асакура.
- Еще раз назовешь меня милой, и получишь туфлей в глаз, - пообещал тот.
Хао улыбнулся.
- Ну ладно, если никуда не хочешь, можем просто посидеть в парке. Я знаю здесь отличное местечко…
Рен фыркнул.
“Что он себе позволяет?! И почему, в конце концов, меня переодели в девчонку?!”
Они прошли в парк с огромными деревьями с густыми кронами, что отдавали большую тень на лавочки, не давая посетителям сжариться на солнце. Усевшись на свободную лавочку, Хао, пока Рен с сомнением рассматривал деревянное сидение, размышляя, много ли там микробов и насколько они могут подорвать его драгоценное здоровье, притянув задумавшегося главу семьи Тао, усадил его себе на колени.
Рен тут же отреагировал и попытался вскочить, но тут к ним подсели две бабульки такого возраста, что многие удивлялись, как они еще ходят по этому бренному миру.
Гордый Тао тут же прекратил свои попытки вырваться и сделал вид, что все происходит, как и планировалось. А Хао только это и требовалось. Поэтому он поудобнее устроил его у себя на коленях и обнял за талию, чтобы тот все-таки не убежал.
- Какая низость, - громким шепотом сказала одна почтеннейшая старушка другой.
- И не говори, - тем же шепотом согласилась с подругой бабушка. – Вот в наше время…
Хао, не удержавшись, хихикнул. Интересно, а что бы они сказали, узнай вдруг, кто в действительности сидит у него на коленях?
Рен передернул плечами.
- Извините, уважаемые, - вежливо осведомился он, - не могли бы вы говорить чуть-чуть потише?
Старушки переглянулись и в унисон объявили:
- Если развращенному молодому поколению что-то не нравится, пускай убирается. Это приличное место! И здесь никак не может иметь права претензий те, кто подвергается разврату средь бела дня!!!
К концу этой речи Лен чуть не задохнулся. Чтобы его, с детства знающего правила этикета и правила хорошего тона, воспитавшегося на древних традициях Китая, когда в шестнадцать только позволялись только поцелуи в щечку (не имеет значения, что он этому правила не особо следует), его, образца целомудренности в мыслях (!) обвиняли в разврате?!
- Вы еще разврат не видели! – гневно посмотрел он на бабулек.
И после этих слов он повернулся к улыбающемуся Хао и демонстративно поцеловал его. Старушки ахнули, но не отвели глаз.
Асакура углубил поцелуй, глядя в лицо Рена и запоминая блестящие глаза и раскрасневшиеся щеки. Как он был прелестен в этот момент!
- Разврат! – гневно воскликнула одна из старушек, которая выглядела совсем древним экспонатом, и, резво вскочив, начала колотить шаманов зонтиком. Хао вскочил, и, удерживая на руках Тао, отскочил на полметра.
- Эх, а выглядите почтеннейшей бабушкой, - погрозил он пальчиком, отчего Рен вцепился в его рубашку, опасаясь, что его просто-напросто уронят.
Сказав это, Хао повернулся к ним спиной и пошел вдоль парка.
- У-у, хулюганы, - с чувством погрозила им вслед кулаком вторая старушка. Шаманы прыснули и долго смеялись, гуляю по парку.
- Отпусти меня, - спохватился Лен, когда они выходили из парка через золоченную арку.
- Амела! – закричали малыши, наблюдая за парой, - Вы под амелой!! Поцелуй! Поцелуй!
Шаманы синхронно подняли головы и увидели, что букетик белых цветов действительно кто-то прикрепил к железным прутьям.
- Ну уж нет! – решительно воспротивился Лен, спрыгивая с рук Хао. – Глупая традиция. И вообще, сейчас же не Рождество!
- Зима не за горами, милая, - мурлыкнул огненный шаман, привлекая к себе любимого.
- Как ты меня назвал?! – взорвался Рен, и с размаху ударил Асакуру в челюсть. Стайка малышей, наблюдавшая за происходящим, разинули рты. Девушка гневно подправила слегка задравшуюся юбочку сарафана и продолжила свою пламенную речь. – Я тебе не милая, понял, Асакура? И не приближайся ко мне, иначе ощутишь на себе весь характер Тао!
- Круто, - вздохнула пятилетняя девочка, прижимаясь к груди более старшего (на год) поклонника.
Хао мягко улыбнулся и, обведя глазами детей, глазеющих на бесплатное представление, извиняющее произнес:
- Не обращайте внимания, с ней временами такое случается. Гормональный срыв, - притворно вздохнул Нефрит и расхохотался, увидев сузившиеся глаза Лена.
Рен, наконец придя в себя, осмотрелся по сторонам и, увидев множество свидетелей его недостойного поведения, покраснел.
- Извини, Хао, - буркнул он, отводя взгляд. Тот подошел и, взглянув ему в глаза, поцеловал, придерживая за подбородок. Это был поцелуй не победившего, чью роль почти всегда исполнял Хао рядом с наследником Тао, а мягкий, будто изучающий, заново узнавающий. Так Хао целовался только в их первую ночь. И, как в прошлый раз, Лен не смог удержаться и со всем пылом, на который был способен, ответил на поцелуй.
Дети заулюлюкали и захлопали в ладоши. А Рен, глядя в черные глаза Хао, вновь поразился его внутренней гармонии, что ощущалась в его взгляде. А в глазах отражалось то чувство, в которое Рен уже успел поверить, но немного подзабыл. Любовь.
На душе Рена сразу сделалось так легко-легко, не хотелось отпускать его, шамана, что перевернул весь внутренний мир подростка.
Хао видел в золотых глазах радость, нежность. Может, Его ангел уже начинает любить его?...
С сожалением отстранившись от златоглазого шамана, Хао крепко его обнял и прижал к себе.
- Ладно, Хао, хватит телячьих нежностей, - недовольно пробурчал Лен, отстраняясь. А потом, глядя на любопытных ребятишек, что столпились вокруг, рыкнул: - Брысь!
Малыши разлетелись по кустам.
- Асакура… поцелуй меня еще… пожалуйста…
Хао был, мягко говоря, удивлен такой просьбой. Но одновременно и обрадован. Но все эмоции смыло, когда он взглянул в глаза дикой кошки, что неожиданно решила поддаться чужой воле, милостиво разрешая погладить по гладкой шерстке.
И, Хао, как впрочем и следовало ожидать, с удовольствием впился в сладкие губки.
- А теперь- кинотеатр! – торжественно объявил Асакура.
- Только не мыльные оперы, - содрогнулся Лен, вспоминая любимые фильмы Джун. Сестренка тогда вдоволь над ним поиздевалась, заставив смотреть душевные переживания Игаана Диего и его несравненной Хуанниты, которая одновременно являлась его внебрачной дочерью, о чем, впрочем, он счастливо не подозревал…
Хао улыбнулся, смотря на реакцию своего возлюбленного.
- Ладно, картину выбираешь ты, - сделал широкий жест он.
- ОК!
Подойдя к кассе, он долго выбирал, что из предложенного достойно его внимания. По прошествии двадцати минут у девушек, продающих билеты, уже сдавали нервы.
- Ну когда же она наконец определится с выбором? – тихо шипела одна из них на ухо своей подруге, не забывая, впрочем, вежливо улыбаться и стрелять сердечками в сторону огненного шамана.
У Рена был прекрасный слух и он пожалел, что оставил свое гуандао… а кстати, где он его оставил?!
- Ладно, пойдем на «Каннибала», - морщившись, сказал он. – Все равно ничего лучше в этой дыре не наблюдается…
Кассирша молча поглотила обиду, и все же отдала два цветных билетика, подавив в себе желание разорвать их на мелкие конфетти и швырнуть в лицо наглой девице.
Взяв билеты, Хао приобнял Ленни за талию и направился в кинозал. Лен сердито зашипел, но вырываться на людях постеснялся.
- Оу! Последний ряд! – обрадовался основатель великой японской династии, получше рассмотрев то, что написано мелким шрифтом.
<Опачо, у меня к тебе задание, - обратился мысленно Хао к своей помощнице. – Пригони-ка к кинотеатр «Сакура», ну не смешно ли? То, что стоит у меня в гараже при моем особняке.>
Интересным оказалось то, что вместо обычных кресел в последнем ряду стояли маленькие диванчики, рассчитанные на двоих. Чем не преминул воспользоваться коварный Хао.
Он притянул к себе слабо сопротивляющуюся златоглазую девчонку и посадил к себе на колени так, как молодая мать держит годовалого ребенка, баюкая колыбельной. То есть одну руку просунул под колени шамана, а другой поддерживал спину.
- Маньяк, - зашипел Рен, - у меня юбка задралась!
Рука, держащая его под колени, заскользила вниз по обнажившемуся бедру, дошла до узенькой полоски белья…
- Убью! – зарычал Тао, чувствуя, как краснеет до кончиков ушей.
… пальцы погладили нежную кожу… и вновь вернулись на прежнее место, под коленную чашечку.
Весь сеанс Хао не давал своему избраннику спокойно насладиться композицией. Он то щекотал его, то покусывал за ушко, то целовал длинную шейку… В общем, им двоим было не скучно.
- Мерзавец! Из-за тебя я так и не понял.. а… сюжет этой постановки! – возмущался Рен, давая подзатыльник всемогущему повелителю огня.
- Ну, по-моему, ты осталась не в обиде, - мурлыкнул Хао, ничуть не сердясь на это неблагодарное создание.
- Да это был мой самый худший поход в ки… - начал Лен, но осекся, смотря на чудо, стоящее прямо перед воротами в стоянку для машин..
Там стоял Он. Черный, блестящий зверь. Дикий, необузданный. Могучий и не боящийся риска. Плюющий на все правила, подчинявшийся только своим законам. Готовый привести в Рай. Зверь стоял, чуть наклонившись вбок, и поза у него насмешливой и даже несколько вызывающей, как будто он оценивал Рена. На нем было богатое кожаное седло с латунными пряжками.
- «Харлей Дэвидсон» - выдохнул наследник Тао, зачарованно смотря на хромированного зверя.
- И он к твоим услугам, - Хао остался доволен произведенным эффектом.
Рен не смог сдержать радостного вскрика и тут же подбежал к гордому представителю своей породы. И оседлал кожаное сидение.
- Я знал, что ты обрадуешься, - сказал он, усаживаясь позади него.
Рен с любовью погладил слегка задранный руль мотоцикла и благодарно прижался спиной к Хао.
- Ну что, поехали?
Рен на секунду засомневался. Ездить на таком звере с минимальной скоростью – значит оскорбить его. Да и не любил он маленькой скорости и не уважал тех, кто тащился по трассе со скоростью велосипеда. Быстрая езда пробуждала адреналин, риск лишь добавлял веселья.
Но, если он поедет так, как хочет, коротенькая юбочка задерется, показывая всю длину стройных ног. А этого Лен не хотел. Он вообще не хотел, чтобы кто-либо видел его оголенные бедра.
Однако, как только зверь заурчал, когда Лен завел мотоцикл, все сомнения рассеялись. И он смело нажал на газ.
Прохожие, что шли по дороге, не могли различить очертания того, что несется по дороге с сумасшедшей скоростью. Только одно темное пятно. Некоторых даже сбивал с ног порыв ветра, который сопровождал любителей экстремальной езды.
Крепко сжав коленями железные бока, чувствуя, как кто-то сзади крепко обнял его за талию, до отказа нажав на газ, Лен чувствовал себя счастливым. И слезы, появившиеся от сильного, бешенного ветра, а может и не только от него? Тут же сносились им же. И осталось только счастье, которое рвалось из сердца, ломая преграды, поставленные глупым человечком.
- Я люблю тебя! – прокричал Рен, адресуя слова тому, кто зажег в его сердце это прекрасное чувство. Тому, кто сидел позади и крепко держал его в своих объятиях.
Может быть, Хао каким-то чудом услышал этот крик души, а может быть, чуда не произошло. Но только, прижавшись к спине любимого, на его губах появилась задумчивая улыбка и он прошептал:
- Я тоже тебя люблю, - и слова, сорвавшиеся с губ, были сорваны сильным порывом ветра и остались за много метров позади. Только в отличие от слов, чувство, как казалось Хао, уже не покинет его никогда.

‘- Они снова развлекаются…
  - Ну и пусть. Пускай отдохнут на последок…
- Опровергаю. Они нужны нам на трезвую голову.
- Ну вот завтра мы и встретимся сними. Чего спешить?
- Опровергаю. Наше дело не требует отлагательств.
- Ой, да пусть. Тебе что, жалко, что ли?
- Опровергаю. Я не испытываю подобных чувств.
- А мне завидно. Они развлекаются, а мы? Как всегда в скучной рутине…
- Опровергаю. Мы приносим хоть немного пользы.
- Да какая разница…’

Не знаю как вам, но мне лично понравилось. Может, это лишь завышенная оценка автора?